|
|
Индивидуальные стремления всех людей образуют "причинный диапазон" всеобщего поля, который связывает единой судьбой нас всех – все человечество. Будучи включена в этот всеобщий диапазон, именуемый "каузальным планом", Карана Шарира определяет течение нашей личной судьбы среди джунглей переплетающихся судеб других людей. Положительная и отрицательная "пси-опосредованая инструментальная реакция" (см. 45, 124-125), "рука Судьбы", "чудесные совпадения" и т.п. – все это различные проявления той активной роли, которую играет всеобщий "каузальный план" в нашей личной жизни. Следует заметить, что для случайного посетителя "оперативный" выход на каузальный план (доступ к механизмам "стечения обстоятельств") надежно закрыт замком эго (личностного самосознания).
Следующим слоем Виджнянамайя Коши служит высший Буддхи (Махат) или Ишвара.* В отличие от низшего Буддхи, "ИШВАРА НЕ ЗАПЯТНАН САНСКАРАМИ. Обладая всеведением и будучи неподвластен времени, он является учителем Учителей" (Йогасутры, 1.24-26).
* О правомерности рассмотрения Буддхи как Ишвары см. 55, 497, 531, а также монографию Л.Циборана (77). Шри Ауробиндо прямо говорит о двух Буддхи – высшем и низшем (см. 5).
Если персонификация причинного уровня в форме "Ангела Хранителя" или "Беса Вредителя" представляет собой по существу воплощение бытовой интуиции (положительной или отрицательной соответственно), то Ишвара воплощает в себе сферу подсознательных механизмов творчества – источник любых качественно новых проявлений в познании и действии. Природа этого источника во все времена истолковывалась различно – в соответствии с верованиями и образованием людей, входивших с ним в сознательный контакт.
Функции Ишвары прямо противоположны функциям описанной выше Карана Шариры; он нацелен не на сохранение частных достижений, а на их преодоление. В его задачу входит сохранение процесса развития.
По существу, Ишвара представляет собой ту неосознаваемую сферу сознания, которую П.В.Симонов вслед за К.С.Станиславским назвал "сверхсознанием". Симонов рассматривает сверхсознание как "один из психологических механизмов, благодаря которому объективные потребности развития общества трансформируются в мотивы поведения отдельного человека" (65, 63).
"Сверхсознание способствует развитию в самом широком смысле этого слова, нередко опрокидывая глубоко усвоенные нормы во имя более важных, хотя и неосознаваемых норм и ценностей, отказ от которых несовместим с развитием человеческой цивилизации..." Поскольку же "этим высшим ценностям, накопленным человечеством на протяжении столетий, должно быть обеспеченно надежное хранилище от превратностей и противоречивости сиюминутных влияний" (65, 62-64), механизмы сверхсознания, как говорит Симонов, "осознанию не подлежат".
С другой стороны, Ишвара – это не просто "Хранитель Пути", но именно "Учитель Учителей", источник инсайтов или интуитивных озарений – способности к "ускоренному, внезапному переходу от старых форм знания к новым" (32, 125). Персонифицированный Ишвара – это Господь йогинов, объект их почитания и поклонения. Они полагают, что всеми своими достижениями обязаны Ему, а не своим сознательным усилиям, и что все в конечном счете зависит от Его милости.
С объектной точки зрения Ишвара представляет собой общее определение для ряда "неосознаваемых форм высшей нервной деятельности", которые проявляются, в частности, в виде интеллектуальной интуиции, и как таковые ничего "мистического" в себе не содержат. "Мистическим" есть общение, сознательный контакт с Ишварой.
Плодами деятельности этих скрытых уровней обработки информации – "уроками Ишвары" – неосознанно пользуется каждый человек. Такое пользование подобно сбору диких плодов; йогины же, так сказать, занимаются "организованным сельским хозяйством". Выделяя в себе себя и Ишвару, они вступают с ним в личные отношения, сознательно определяют общение с ним целью своих стремлений. Ишвара становится желанным "другим" в нас. Такая внутренняя психологическая позиция, эмоционально окрашенная всей гаммой личностных отношений, служит активатором надсознательных процессов и в огромной степени усиливает их эффективность (87).
Однако позиция эта должна быть активной. Характерная особенность внутреннего Учителя, которая в корне отличает его от "внешних" учителей, состоит в том, что он не только никогда не настаивает на своей точке зрения, но говорит лишь тогда, когда мы страстно его вопрошаем, – и молчит, если вопроса нет или вопрос задан праздно. Интуиция, подобно компьютеру, выдает самое компактное и совершенное решение, исходя при этом из заложенных в нее исходных данных. Но достаточны ли эти данные? Все ли учтено? Поэтому необходимым условием контакта с надсознательным Учителем служит сознательное совершенствование искусства вопрошания.
Не случайно задача двух первых ступеней Йоги состоит в создании условий для Ишварапранидханы, "принесения всего в жертву Ишваре" (Йогасутры, 2.45). Цель Йоги может быть достигнута лишь в том случае, если вся жизнедеятельность и вся сфера сознательного целеполагания поставлены на службу этому надсознательному принципу: "Что отдал – твоим пребудет, что не отдал – потерял". Браман Чаттерджи пишет, что "раскрытие принципа Буддхи в человеке превращает его в "Посвященного" (79, 50).
Итак, здесь были рассмотрены два уровня "покрова премудрости" – статический (низший Буддхи) и динамический (высший Буддхи). В отличие от низшего Буддхи, который можно рассматривать как обусловленную прошлым опытом совокупность неосознаваемых психических и познавательных структур, определяющих характер протекания сознаваемых психических и познавательных процессов, высший Буддхи представляет собой обусловленную прошлым опытом совокупность неосознаваемых психических и познавательных процессов, благодаря которым в сфере осознания возникают новые психические и познавательные структуры.
Виджнянамайя вбирает в себя весь обретенный опыт индивида и преобразует его в "эликсир премудрости"; она представляет собой своеобразный "аккумулятор", не зарядив который энергией нашего упования, мы не сможем получить искру мудрости – и не сможем, соответственно, сдвинуться с места.
Подобно тому, как низший витал составляет переходный этап от безличностной подсознательности Пранамайи к сознательной личностной сфере Маномайи, низший Буддхи отмечает переход к сфере Виджнянамайи – надсознательной и надличностной. Пранамайя более "груба" чем Маномайя, и в то же время более скрыта и не столь очевидна. Так же обстоят дела с Виджнянамайей и следующим, "более тонким" уровнем восприятия – АНАНДАМАЙЯ КОШЕЙ, "покровом радости" или "блаженства"; я предпочитаю говорить о радости. В отличие от завуалированного и незаметного "покрова премудрости", к которому в той или иной степени причастен каждый человек, "покров радости" дан не каждому, но, будучи достигнут, сознается со всей очевидностью.
Если Виджнянамайя обеспечивает так называемое "различающее познание", в котором достигается полное растождествление "зрящего" с внутренними состояниями и составляющими их компонентами (интеллектуальными, эмоциональными и "энергетическими"), то на уровне Анандамайи происходит, так сказать, контролируемое отождествление "зрящего" с окружающими его всеобщими процессами. Этот уровень связан с нивелировкой или расширением самосознания, изменением обычных, "нормальных" (отчужденных) субъект-объектных отношений.
Теперь мой ум больше не ищет... Теперь мой ум уже больше не идет ощупью, не шарит, не задает вопросов. Это не значит, что мой ум удовлетворен настоящим положением вещей; это значит, что такой ум не создает иллюзий. Такой ум может действовать в совершенно ином измерении..., где не существует конфликта, где нет ощущения "разделенности" (см. 35).
Некоторые писатели называют этот душевный опыт "космическим сознанием" что представляет собой довольно подходящий термин, так как просветление, особенно в его высших формах, заставляет соприкоснуться с жизнью в ее целом, почувствовать родство со всей жизнью, – высокой и низкой, большой и малой, доброй и злой (58, 35).
Следует особо отметить, что этот уровень восприятия обусловлен не какими-то особыми "возвышенными" формами интеллектуальных и эмоциональных процессов (хотя и может сопровождаться ими), а изменением самого воспринимающего, точнее, типа взаимодействия между воспринимающим и объектами любых уровней восприятия – безразлично каких.
Это восприятие нового способа бытия, а не новых форм бытия. По видимости все останется таким, как прежде, – и в то же время все неуловимо и совершенно меняется. Ввиду неуловимости, "невоспринимаемости" происходящей перемены Анандамайю иногда даже называют не новым уровнем восприятия, а новым уровнем существования. Выражение этого уровня доступно лишь языку поэзии и логических парадоксов:
Когда он не знал о Пути,
Горы для него были горами,
А воды водами.
Когда он вступил на Путь,
Горы для него перестали быть горами,
А воды водами.
Когда он постиг Путь,
Горы для него вновь стали горами,
А воды – водами" (см. 67).
Анандамайя – это уровень восприятия, не скованный рамками "знания о предназначении вещей", а также не скованного рамками личности; уровень на котором присутствует "я" и "не-я", субъект и объект, но отсутствует барьер между ними. Это уровень операционального, а не экзистенциального отчуждения индивида от универсума, человека от мира.
Поэтому говорится, что Анандамайя начинается с Аннамайи, с физического плана. Как и в Аннамайе, объектом этого уровня восприятия служит весь мир; в то же время Анандамайя не исчерпывается "внешним миром", но включает в себя и "мир внутренний", – она охватывает все покровы во всем многообразии протекающих здесь процессов.
В случае обыденного видения функцию субъекта, "зрящего" (Пуруши) выполняет та или иная потенциально объективируемая, то есть "зримая" структура (Пракрити) с которой отождествляет себя субъект, – такой структурой может быть, например, ментальный процесс. В ходе йогической Садханы зрящий полностью растождествляется со зримым, субъект освобождается от всех объективируемых структур, обнаруживая, что "ничто не есть я". Тем самым создаются предпосылки для тантрического видения, в котором зрящий сознательно сливается со зримым, предаваясь созерцанию "того, что есть", во всей его полноте.
Для описания такого "подлинного осознания того, что есть", такого ВОВЛЕЧЕННОГО СОЗЕРЦАНИЯ "чистым субъектом" одновременной игры всех покровов Майи, не замаскированных более под "я", тантрическая традиция использует эротическую символику. Говорится, что Пракрити (досл. "прародительница") встречает Пурушу (досл. "мужа") и отдается ему лишь на этом уровне. Осознав наконец-то себя и происходящее, обнаружив в себе присутствие Пуруши, Пракрити входит в последнее из возможных для себя состояний – состояние экстаза.
Таким образом Пуруша оказывается в экстатической вселенной, которая играет с ним сбросив маски, – свободно, самодостаточно, без какого-либо стремления опутать его своей игрой. Это и есть уровень подлинной Лилы – "Божественной Игры", которая серьезнее любых человеческих дел.
Она простирается, чтобы обмануть одиночество,
Однако глаза Ее постигают Себя и смеются.
Ее глаза – игроки, и их выигрыш – пригоршни Света.*
* Здесь и далее – обработка поэзии Поля Элюара (см. 84).
Покров "честной игры" представляет собой наиболее труднопреодолимую ловушку Майи, применившей здесь последнее оружие, против которого, практически, нет защиты, – оружие истины. Анандамайя – это динамическое и бесконечно разнообразное единение с истиной, сбросившей все покровы, чарующей нас своей наготой, доступностью и любовью.
Но как правило такая честная игра продолжается недолго. Едва успев пресытится танцами неведения, Пуруша очаровывается танцем Истины и ЗАБЫВАЕТ СЕБЯ, – утрачивает нить медитации. Непроизвольно отождествившись с каким-то из элементов этой космической мистерии, он проваливается в "волчью яму" Маномайи.
В пустыне, которая обитала во Мне, Она обняла Меня
И, обняв, даже Мне приказала видеть и слышать невидимое
В тишине ослепительного мрака.
Встала Она на веках Моих, косы с Моими смешав волосами
Форму рук Моих приняла, цвет Моих глаз вобрала
И растворилась в Моей тени как брошенный в небо камень.
Всегда у Нее открыты глаза, они не дают Мне спать.
Грезит Она среди бела дня, Она заставляет меня смеяться,
Смеяться и плакать, и говорить, хотя Мне нечего сказать.
"В Ее глазах теряются все те, кто открывает перед людьми безмерность одиночества..." На уровне Анандамайи человек чувствует себя в этом огромном мире "дома", – подобно тому, как мужчина чувствует себя "дома" в любимой женщине. Это последний приют на подъеме к вершине, и многие из тех немногих, которые не только достигли, его но и вошли внутрь, не хотели идти дальше. "Я не хочу быть сахаром", – восклицал Рамакришна, – "я хочу есть сахар!" И все же "Сущность Твоя пребывает вне всех покровов", – напоминают Упанишады. Именно эта, сбросившая покровы голая истина, в обладании которой и заключается Ананда, служит последним из покровов. Нас учат, что МОЖНО ИДТИ ДАЛЬШЕ.
Читайте далее:
Предыдущая страница: