|
|
Готфрид Лейбниц (1646-1716) – основоположник идеалистического плюрализма – хотя и не выходит в отличие от Спинозы за рамки рационалистического толкования интуиции, вновь обращает свои взоры к теории врожденных идей. Содержание опыта и категории – врожденны, так же как ощущения, чувства, инстинкты, знания и поведение. Иначе говоря, мы "врожденны самим себе"13. Таким образом, врожденно и чувственное и теоретическое познание (в противоположность Декарту). Отсюда Лейбниц вслед за Спинозой приходит к выводу, что картезианский критерий "истинно лишь то, что отчетливо сознается мышлением" недостаточен. Путем формально-логической дихотомии Лейбниц строит схему признаков истинных идей. Полученные им характеристики должны быть отнесены скорее к числу рациональных, а не чувственных. В отличие от Декарта Лейбниц считает, что самоочевидность и ясность идеи в число признаков интуиции уже не входят. Под интуитивным понимается познание, при котором мы одновременно мыслим в совокупности все признаки, характерные для данной вещи. Рациональная интуиция – это своего рода "монада" всех рациональных доказательств, сосредоточившая все предикаты вещи в сознании Субъекта. Интуиция – высший уровень познания, позволяющий осознать все рациональные истины. Лейбниц, пожалуй, пошел дальше своих предшественников главным образом в том, что определил интуитивное знание не как изначальное, хотя оно и позволяет получать начальные дефиниции рационального познания, а как результат длительной предшествующей познавательной деятельности. Последняя в свою очередь осуществляется дискурсивным мышлением.
Далее Лейбниц вводит еще один важный момент в декартово определение интуиции.
Высший критерий истинности, по Лейбницу, – принцип тождества. Этот принцип интуитивен. Следовательно, рациональная интуиция оказывается критерием к утверждениям опытного характера и критерием истинности актов рассудочного мышления, строго соблюдающего законы логики. "Первичное отчетливое понятие, – как писал Лейбниц, – мы можем познать только интуитивно, в то время как сложные понятия – по большей части только символически"14. Содержание субъекта познания, по Лейбницу, тождественно познаваемому объекту, а последний должен аналитически вытекать из субъекта. Добавление "аналитически" предрешило дальнейшую судьбу интуиции, освободив ее от декартовского психологизма и придав ей строго логический характер.
Несколько иначе подходят к рассмотрению вопроса об особенностях интуитивного знания материалисты-сенсуалисты XVII в.
Каким образом из знания, порожденного опытом и обладающего относительной необходимостью, может следовать знание, обладающее абсолютной всеобщностью, – оставалось неразрешимой загадкой как для метафизиков-рационалистов, так и для метафизиков-сенсуалистов (в том числе и для материалистов-сенсуалистов). Но и те, и другие благодаря развитию математики и естествознания вынуждены были признать существование необходимого и всеобщего знания в названных науках. Рационалисты объявили источником необходимости и всеобщности интуицию, что вполне укладывалось в рамки рационалистической теории познания.
В метафизическом материализме номиналистического направления источником всех наших знаний математического рода объявляется способность языка являть собой знаки общих понятий (Т. Гоббс). Номинализм определил отрицательное отношение к интуиции.
Джон Локк (1632-1704) – основоположник сенсуалистической теории познания – избрал другой вариант решения проблемы. По Локку, все наше знание возникает из опыта и состоит в созерцании умом своих идей. Поскольку существуют различные способы этого постижения, постольку существуют и различные способы познания, самое ясное и достоверное из которых – интуитивное познание, в котором ум постигает соответствие или несоответствие идей независимо от них самих. Интуитивное познание должно быть признано самым совершенным из всех видов познания. При этом следует отметить, что учение Локка об интуиции существенно отличается от декартовского. Принимая положение Декарта о том, что интуиция является самым совершенным видом познания, Локк подвергает резкой критике учение Декарта о врожденности идей. По Локку, источником идей может быть только опыт. Вывод рационалистов был совершенно противоположным: логическая необходимость и всеобщность математического знания не может быть результатом опыта и эмпирической индукции, которые из-за ограниченности опыта делают знание только вероятным.
Итак, факт логической необходимости и всеобщности научного знания является общепризнанным и исходным принципом философских концепций, относящихся к XVII в. Математическое знание противопоставляется опытному знанию и рассматривается как некая совокупность аналитических утверждений. Требование необходимости и общности характера математического знания предполагает существование таких положений, которые не могут быть доказаны и принимаются без доказательства. Их истинность прямо и непосредственно усматривается умом.
Различные трактовки и подходы к проблеме интуиции в истории философии начиная с XVII в. развиваются в диалектической взаимосвязи с задачами, выдвигаемыми естественными науками и математикой, и в частности в непосредственной связи с постановкой проблемы метода. Так, в рационализме XVII в. интуиция разрабатывалась в связи с задачей построения системы научного знания и его доказательности. И хотя все попытки обосновать "интеллектуальную интуицию" были заранее обречены на неудачу в рамках метафизической теории познания, все же это учение имело большое значение для разработки проблемы в целом: оно рассматривало интуицию как один из методов научного познания и стремилось придать ей стройную логическую форму. При этом интересно отметить тот факт, что сторонники интеллектуального учения об интуиции не противопоставляли последнюю познанию. Напротив, они пытались включить ее в свою схему познавательного процесса в форме интеллектуальной первоосновы познания.
Разработка новой научной методологии в этот период развития философской мысли повлекла за собой поиск достоверной (истинной) формы знания. Именно такой формой и послужила интуиция – "рациональная вещь". Так, понятие "усмотрение" применительно к "интеллекту" приобрело в XVII в. качественно новое значение – "усмотрение очами разума".
Завершение процесса отпочковывания естественных наук от философии поставило перед наукой XVIII в. проблему определения предметов и методов этих наук и непосредственно философии. "Теперь задача и в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах"15. История естествознания этого периода значительно обогатилась новыми открытиями М. В. Ломоносова, в частности открытием закона сохранения и превращения энергии, закона сохранения материи и движения. Широкое распространение получает космогоническая гипотеза Канта, Лапласа, в биологии – клеточная теория Пуркине, теория развития Вольфа. Начинается постепенное проникновение диалектики в естествознание, положившее начало новому периоду в развитии естествознания – периоду эволюции идей. К этому времени относятся открытия эволюционной теории Дарвина, теории химического строения Бутлерова, периодического закона химических элементов Менделеева.
Новые открытия не только способствовали процессу дифференциации научного знания, но и требовали от философии более строгой, научно обоснованной методологии и глубокого изучения способностей человеческого разума. Прямого усмотрения сущности вещей с помощью интеллектуальной интуиции было явно недостаточно для естествознания, в котором к этому времени перешли от простого собирания и описания фактов к опыту, эксперименту и научному доказательству. Возникала объективная возможность создания методологии познания, сочетающей эмпирические и теоретические методы.
Иммануил Кант (1724-1804) – основоположник немецкого классического идеализма – подчиняет философское учение об интуиции поиску новой методологии.
Успехи в естествознании утвердили за человеческим разумом право получать теоретическое знание. И, будучи не только философом, но и известным естествоиспытателем своего времени, Кант вынужден признать такую способность за человеческим мышлением. Но теоретическое знание, по мнению Канта, может быть только знанием явлений, но не "вещей в себе". Достигается это знание путем гармонического сочетания различных форм чувственности с формами рассудка. В отличие от сторонников учения об интеллектуальной интуиции Кант считал, что человеческий разум, равно как и рассудок, лишен возможности непосредственного или интуитивного усмотрения истины. Однако интуитивное созерцание существует, но не как непосредственное созерцание ума, а как интуиция чувственная. Признание Кантом чувственной интуиции было вызвано его стремлением ограничить познание областью явлений, показать принципиальную непознаваемость "вещей в себе".
Основная цель кантовской философии – анализ способностей человеческого разума. Но при этом Кант и не пытался объяснить, как разум постигает сущность "вещей в себе". Напротив, он прилагал все усилия, чтобы доказать, что разум и вовсе лишен такой возможности, Доступная человеку интуиция существует уже не как непосредственное созерцание ума, а как чувственность, априорные формы которой – пространство и время. Иными словами, интуиция – это пассивная способность восприятия.
В подтверждение своих выводов Кант проводит анализ математического познания, из которого следует, что общий и необходимый характер математических суждений выводится из того, что математическое знание опирается на формы чувственной интуиции – пространство и время. Посредством одних понятий математика ничего не может достигнуть: необходима чувственная интуиция. Но не только интуитивное, а все наше знание сводится к возможным созерцаниям, посредством которых дается предмет. Если мы хотим получить суждение, расширяющее наше знание о понятии, то мы должны выйти из этого понятия в созерцание, в котором оно дано. Таким образом, существует возможность сведения понятия к последней инстанции – созерцанию или чувственной интуиции. Только тогда это понятие может стать знанием предмета. Но сама по себе интуиция еще не дает такого знания. Научное знание, т.е. знание, обладающее необходимостью и всеобщностью, возникает тогда, когда чувственное содержание подводится под формы рассудка посредством различных видов синтеза. Высшей формой последнего является чистая трансцендентальная апперцепция. Сам человеческий рассудок не способен интуитивно постигать. Чувственность дает нам созерцание, но она не способна мыслить. Следовательно, существует только один способ познания – через понятия, и это познание человеческого рассудка есть познание дискурсивное, а не интуитивное.
Способности к непосредственному созерцанию лишен не только человеческий рассудок, но и разум. Отсюда вполне понятно и кантовское отношение к интеллектуальной интуиции, которой отводится место только за пределами сферы нашей познавательной способности. В этом плане его учение было шагом назад по сравнению с учением рационалистов, насквозь проникнутым познавательным оптимизмом, который Кант решительно отвергает. В этом и сказалась агностическая направленность его учения, призванная ограничить способность человеческого разума, дабы дать место вере.
Вместе с тем Кант ничуть не умаляет высокого назначения науки и возможности научного обоснования истины. Несмотря на то что Кант ограничивает достоверное знание областью одних явлений, в пределах этой области он выдвигает требование строгой доказательности и "рациональной формы знания". Так, Кант становится ярым защитником достоверности научного познания, вступая при этом в неразрешимое противоречие с собственным агностицизмом. С помощью математики и естествознания можно получить вполне достоверное знание в процессе познания мира явлений, хотя сущность "вещей в себе" по-прежнему останется непознаваемой. Логическими формами математического и естественнонаучного познания он считает все формы дискурсивного мышления, в том числе и формы рассудка.
Итак, задача научной философии, по Канту, заключается в том, чтобы объяснить факт существования достоверного знания вообще и в особенности в математике и естествознании. Считая возможным только познание мира явлений, Кант требовал строго логического доказательства полученных знаний. Завершая свои исследования о роли чувственной интуиции в познании, он утверждает, что всякая наука с необходимостью должна опираться на чувственную интуицию, но способности постигать тайны "вещей в себе" она лишена.
Решительно выступив против отрыва интуиции от системы чувственного познания, кантовская концепция отвечала духу времени, но вместе с тем такая позиция в определенной мере возвращала проблему в ее старое русло, лишала собственно философской остроты. Видимо, поэтому взгляды Канта на природу интуиции не получили дальнейшего развития.
Разработка проблемы интуиции продолжалась вестись в непосредственной связи с вопросами методологии научного познания. В начале XVII в. в естествознании по-прежнему господствовали эмпирические методы, что обусловило преобладание эмпиризма в методологии научного познания, хотя в методологии математики сохранился рационализм. Попытка Канта создать свою методологию научного познания, сочетающую эмпирические и теоретические методы, не увенчалась успехом. Однако сама постановка вопроса получила дальнейшее освещение в философской и естественнонаучной литературе (прежде всего материалистического направления), хотя и повлекла за собой отказ от интуиции.
Нет ничего удивительного в том, что русская философская мысль XVIII в., впитавшая в лице Ломоносова лучшие традиции материалистического мировоззрения, вообще не обращается к проблеме интуиции. Необходимо было прежде решить вопрос о соотношении чувственного и теоретического в познании – эту важную проблему научной методологии, обусловливающую дальнейшее исследование проблемы интуиции.
Читайте далее:
Предыдущая страница: