|
|
Удивительное и уникальное творение природы – человеческий разум... Сколько великих тайн мироздания раскрыл он человеку! Но и сам он содержит еще много загадочного и непонятного. Почему вдруг проблемы, перед которыми отступают трезвый рассудок и железная логика, решаются в мгновение ока и без видимого напряжения ума? Озарение... наитие... интуиция?.. Интуиция!
Удивительна и изменчива судьба проблемы интуиции в истории науки...
Эта книга готовилась к печати в течение длительного времени. Однако авторы и сейчас не считают себя в праве рассматривать исследование проблемы завершенным: многое еще остается проблематичным, спорным и даже противоречивым. Отчасти это объясняется обилием описательного материала, скрупулезная обработка которого в конечном счете не вносит ничего нового в разъяснение природы интуиции по сравнению с тем, как интерпретировали этот феномен на протяжении целого ряда столетий.
Вполне понятно, что попытка использования традиционных методов – воспоминаний ученых, описаний великих открытий, семантического анализа понятия "интуиции" в его безбрежном диапазоне приводили не только к разочарованию, но и замедлению работы над книгой.
Ни в коей мере не желая выглядеть претенциозно, мы стремились вызвать у читателя интерес прежде всего к гносеологической сущности тех процессов, которые принято называть интуитивными, пытаясь охарактеризовать и дифференцировать их с научной точки зрения как можно точнее. Для этого необходимо было использовать научный категориальный аппарат, что, естественно, несколько затрудняет чтение некоторых разделов книги и приносит привлекательность образного описания в жертву "сухому" анализу.
Тем не менее авторы не сочли возможным пойти по пути упрощения – это лишило бы читателя возможности осмысления сущности научной интуиции и возникающих в связи с этим увлекательных и актуальных проблем, связанных с современной теорией научного творчества.
ИСТОРИЧЕСКАЯ И ЛОГИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
ПРОБЛЕМЫ ИНТУИЦИИ
Проблема интуиции имеет богатейшее философское наследие. Пожалуй, немногие философские проблемы в своем развитии претерпевали такие качественные изменения и подвергались анализу представителей самых различных областей знания. Вопрос об интуиции часто оказывался предметом острой борьбы между представителями материализма и идеализма. Вокруг него образовался целый круговорот нередко исключающих друг друга концепций. Но без учета историко-философских традиций невозможно было бы осмыслить сложнейшую эволюцию взглядов на природу интуиции и создать научное диалектико-материалистическое представление о ней. Таким образом, историко-философский анализ в исследовании проблемы интуиции представляется логически вполне оправданным. При этом следует не только поставить вопрос о преемственности в историческом развитии концепций интуиции, но и сделать из такого анализа важные как в практическом, так и в теоретическом отношении выводы, позволяющие говорить об интуиции как одной из актуальных проблем современного научного познания.
ИЗ ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ КОНЦЕПЦИИ ИНТУИЦИИ
Под интуицией древние мыслители понимали непосредственное (прямое) усмотрение (в буквальном смысле слова) реально существующего положения вещей. Отсутствие сомнений в истинном характере данных интуитивного познания было основано на безусловном доверии к чувственным и прежде всего зрительным восприятиям. Такого рода знание получило впоследствии наименование "чувственной интуиции". Простота и наглядный характер этой формы знания не только не вызывали необходимости ее включения в систему каких-либо философских теорий, но и вообще лишали всякой проблемности.
Впервые черты философской проблематики в вопросе об интуиции наметились в учениях Платона и Аристотеля. Но именно здесь была отвергнута чувственная природа интуитивного познания. Интуиция была как бы перенесена в сферу абстрактного мышления и как форма теоретического знания приобрела статус гносеологической проблемы.
Однако первостепенную значимость в качестве высшей способности к познавательной деятельности интуиция приобретает в философии нового времени.
Френсис Бэкон (1561-1626) – родоначальник английского материализма XVII в. – занимает в истории философии особое место. Его теоретическая система явилась переходным этапом от эпохи Возрождения к философии нового времени. С его произведениями в науку пришли нерешенные проблемы познания и метода. Чему отдаст предпочтение наука будущего: ощущениям или разуму, методу интуитивного постижения или логического рассуждения?
Острее, чем когда-либо, перед философией XVII в. встает проблема метода. Практика естественнонаучных исследований диктовала необходимость избрания механистической концепции метода. Все крупные научные исследования опирались на его использование. Разработки велись по двум основным направлениям: эмпирическому с его индуктивным методом и рационалистическому.
Основную цель своей теории познания Бэкон видит в том, чтобы "с помощью особой науки сделать разум адекватным материальным вещам, найти особое искусство указания и наведения"1
Согласно Бэкону, "чувства непогрешимы и составляют источник всякого знания. Наука есть опытная наука и состоит в применении рационального метода к чувственным данным"2, – отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс.
История, поэзия и философия, с точки зрения Бэкона, основаны соответственно на трех источниках: памяти, воображении и рассудке. Причем история и опытное знание для него идентичны точно так же, как философия и наука. Рассуждения Бэкона о воображении по внешней форме чем-то напоминают представления о чувственной интуиции. "На разум человеческий больше всего действует то, что сразу и внезапно может его поразить; именно это обыкновенно возбуждает и заполняет воображение"3. Однако основоположник эмпиризма не случайно нигде в своих произведениях не употребляет понятия "интуиция". Не решаясь использовать чувственную интуицию древних мыслителей, автор "Нового Органона" разрабатывает свою методологию. Скептически относится он и к интеллектуальной интуиции средневековья, не считая возможным ввести это заманчивое "чудо" в свою теорию познания. Зато его разработка индуктивного метода так же, как и его материализм, таила "в себе в наивной форме зародыши всестороннего развития"4 и была необходимой предпосылкой исторической эволюции проблемы интуиции.
Бэкон первым использовал индукцию как особый метод научного исследования, основанный на выведении теоретических принципов из опыта. Однако эмпиризм был бессилен понять подлинное значение и специфику математической науки. И потому вопреки его методологии в науке стихийно складывались свои теоретические методы исследования.
В роли полноправной и полнокровной философской концепции интуитивное знание выступило в эпоху рационализма XVII в. От натурфилософии Бэкона материалистическая линия пройдет затем через Т. Гоббса к Б. Спинозе. Эту преемственность, однако, не следует рассматривать так уж прямолинейно, ибо она несомненно берет свое начало и от физики Р. Декарта. В этом сказывается взаимосвязь философии и естествознания, обусловившая и прогрессивную тенденцию к спиралевидному развитию философских систем XVII в., которая была подмечена Гегелем и научно охарактеризована В. И. Лениным.
Естествознание и математика XVII в. вступили в эпоху так называемого механистического естествознания с господствующим в нем метафизическим способом мышления. Арифметика, геометрия, алгебра достигли почти современного уровня развития. Галилей и Кеплер заложили основы небесной механики. Складываются собственно математические методы исследования, значительная роль в появлении которых принадлежит Декарту. Получают распространение атомистическое учение Бойля, механика Ньютона. Непер публикует таблицы логарифмов. Кеплер, Ферма, Кавальери, Паскаль подготавливают своими открытиями дифференциальное и интегральное исчисление.
Характерной особенностью науки того времени явился процесс формирования математических методов и их проникновения в естествознание. Причем, с одной стороны, без анализа бесконечно малых величин, опирающихся на понятие переменной величины, были бы невозможны такие успехи в области механики и всего естествознания; с другой – это имело непосредственное значение и для самой математики: "Поворотным пунктом в математике была Декартова переменная величина. Благодаря этому в математику вошли движение и тем самым диалектика, и благодаря этому же стало немедленно необходимым дифференциальное и интегральное исчисление"5. Открытие дифференциального исчисления имело огромное значение для науки, и прежде всего потому, что "дифференциальные выражения с самого начала служили в качестве оперативных формул для нахождения потом реальных эквивалентов"6. Правда, сами основоположники дифференциального исчисления – Ньютон, Лейбниц – не ставили даже вопроса о происхождении и значении символов дифференциального исчисления. Напротив, они пытались с помощью этих символов объяснить суть математических категорий, таких, как "нуль", "бесконечно малое", "дифференциал" и т.п. К. Маркс отмечает, что для того, чтобы снять мистическое покрывало с понятия "дифференциальное исчисление", необходимо строго следовать от исторического к логическому. И именно этот диалектический метод является отправным пунктом при анализе процесса возникновения и построения обобщенных математических теорий.
Развитие естествознания и математики в XVII в. выдвинуло перед наукой целый ряд гносеологических проблем: о переходе от единичных фактов к общим и необходимым положениям науки, о достоверности данных естественных наук и математики, о методе научного познания, позволяющем определять специфику математического знания, о природе математических понятий и аксиом, о попытке подвести логическое и гносеологическое объяснение математическому познанию и т.д. Все они в итоге сводятся к следующему: как из знания, обладающего относительной необходимостью, может следовать знание, обладающее абсолютной необходимостью и всеобщностью.
Бурное развитие математики и естествознания требовало новых методов в теории познания, которые позволили бы определить источник необходимости и всеобщности выведенных наукой законов. Интерес к методам научного исследования повышается не только в естествознании, но и в философской науке, в которой появляются рационалистические теории интеллектуальной интуиции.
Отправным пунктом рационалистической концепции было разграничение знания на опосредствованное и непосредственное, т.е. интуитивное, являющееся необходимым моментом в процессе научного исследования. Появление такого рода знания, по мнению рационалистов, обусловлено тем, что в научном познании (и особенно в математическом) мы наталкиваемся на такие положения, которые в рамках данной науки не могут быть доказаны и принимаются без доказательства. Иными словами, истинность их не может быть опосредствована и непосредственно усматривается умом.
Истина для рационалиста – нечто абсолютное, полное, неизменное, не поддающееся никаким изменениям и добавлениям, нечто, не зависящее от времени. Это прямое усмотрение истины вошло в историю философии как учение об интеллектуальной интуиции – учение о существовании истин особого рода, достигаемых прямым "интеллектуальным усмотрением" без помощи доказательства.
Рене Декарт (1596-1650), чье имя тесно переплетается с открытиями в математике и естествознании того времени, является одним из "первооткрывателей" философской проблемы интуиции. Во всяком случае, его определение интуиции можно считать господствующим в науке XVII в. Занятия математической наукой определили дальнейшее стремление Декарта преобразовать эту науку с помощью философии. С этой целью он обращается к дедуктивно-рационалистическому методу научного познания. Отрицая роль чувственного познания как источника знания и критерия истины, рационализм XVII в. предопределил гипертрофированное отношение к дедукции. Отсюда – и убеждение Декарта в том, что от "самого себя" человек черпает гораздо больший объем знаний, нежели от других. При этом "только из самых простых и наиболее доступных вещей должны выводиться самые сокровенные истины"7. Путь достижения этих истин не может быть ничем иным, кроме "отчетливой интуиции и необходимой дедукции"8. "Под интуицией, – писал Декарт, – я разумею не веру в шаткое свидетельство чувств и обманчивое рассуждение обманчивого воображения, но понятие ясного и внимательного ума настолько простое и отчетливое, что оно не представляет никакого сомнения в том, что мы мыслим, или, что одно и то же, прочное понятие ясного и внимательного ума, порождаемого лишь естественным светом разума и благодаря своей простоте гораздо более достоверное, чем сама дедукция"9. В этом рационалистическом определении интуиции четко прослеживается ее интеллектуальный характер. Интуиция – высшее проявление единства знания, и притом знания интеллектуального, ибо в акте интуиции разум человеческий одновременно мыслит и созерцает. Декарт тесно увязывает интуицию с логическим процессом, считая, что последний просто не может начаться без некоторых исходных, предельно ясных положений. При этом не делается никакого противопоставления интуитивного, и дискурсивного знания. Эти виды знания, по Декарту, не исключают, а предполагают друг друга. Вместе с тем интуитивное познание представляет собой наиболее совершенный вид интеллектуального познания.
Декарт не может вовсе отказаться от рассмотрения проблемы чувственного познания. Однако он стремится при этом оставаться приверженцем основных принципов рационализма. Познавательный процесс, по его мнению, базируется на идеях трех типов: врожденных, полученных в результате чувственного опыта и изобретенных мысленной деятельностью. Убеждение Декарта как рационалиста в невозможности выведения необходимого и всеобщего знания из чувственного опыта породило его стремление вооружить интуицию средством для построения содержательного знания.
Признание существования врожденных идей (хотя и не тождественное признанию существования рациональной интуиции) и должно было послужить реальной основой для толкования функций интуиции. Врожденные идеи позволяют человеку лишь получать знание, а интуиция осуществляет осознание этого знания и свидетельствует о его истинности. По Декарту, все врожденное – интуитивно, но не все интуитивное – врожденное.
И это вполне понятно. Декарт, будучи прекрасным математиком своего времени, не мог поставить физическую науку в зависимость от врожденных идей. Зато формула Декарта "Я мыслю, значит я существую" означает признание реальности врожденных идей. В этом проявился идеализм Декарта и одновременно его последовательность в приверженности рационализму. Итак, тезис: "Я мыслю, значит я существую", следовательно, есть мыслящая вещь (субстанция, душа, дух) Cogito ergo sum ergo sum ressive substantia cogitans, amina, mens"10 – Декарт считает наиболее достоверной интуицией, нежели интуиция математическая. Самоочевидность интуиции роднит ее вместе с тем с утверждением о существовании бога.
В.Р.Ирина, А.А.Новиков.
В МИРЕ НАУЧНОЙ ИНТУИЦИИ ИНТУИЦИЯ И РАЗУМ
М.: "Наука", 1978
«УДИВИТЕЛЬНОЕ И УНИКАЛЬНОЕ ТВОРЕНИЕ ПРИРОДЫ – ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РАЗУМ»
Читайте далее:
Предыдущая страница: