В качестве конкретного примера того, о чем говорилось в предыдущей главе, нижеследующее может послужить наглядным материалом для представления о типичной медитации, в которой создание и созерцание "Внутреннего Огня" (Тумо) – основная тема.

После того как ум Садхака (практикующего) очищен предварительными упражнениями, он приводит себя в состояние внутренней готовности и восприимчивости; после того как он отрегулирует свое дыхание, сделав его осознанным и одухотворенным мантрическими слогами, он направляет свое внимание на пупочный центр (тиб. лТэ-вай аКхор-ло), в чьем лотосе он представляет протослог "РАМ", а над ним протослог "МА", из которого позднее появится Дорже Налжорма (санскр. Ваджра-йогини или Дакини = мКха-аГро-ма рДо-рЖе-рНал-аБьор-ма). Дакини (тиб. Хандома) являются, согласно народным представлениям, божественными или демоническими существами, представляемыми в тантрическом Буддизме как вдохновляющие силы сознания. Ваджра-йогини предстает бриллиантового красного цвета, окруженная бушующим пламенем.

Как только практикующий отождествится с божественной формой Хандомы и осознает себя как Дорже Налжорма, он помещает протослог "А" в самый низший, а протослог "ХАМ" в самый высший центры.

После этого глубоким осознанным дыханием и интенсивной умственной концентрацией он приводит протослог "А" в раскаленное состояние. Раскаляясь с каждым очередным дыханием, он постепенно вырастает из формы огненной жемчужины в форму горящего пламени, которое через средний канал – авандуди-нади достигает в конце концов верхнего центра, откуда появляется белый нектар, эликсир жизни, истекающий из протослога "ХАМ". Поток этого белого нектара устремляется вниз, пронизывая все тело.

Это упражнение может быть расписано на 10 этапов:

Авандуди с поднимающимся по ней пламенем представляется толщиной с волос.

Затем толщиной с мизинец.

Толщиной с руку.

Ее ширина – все тело, т.е. как если бы авандуди достигла размеров нашего тела, которое стало единым сосудом огня.

На пятой стадии раскрывшееся видение (санскр. утпанна-крама, тиб. бсКьед-рим, Степень Зарождения) достигает максимума, тело становится для практикующего неощутимым. Весь мир становится пламенной авандуди, бесконечным, бушующим океаном огня.

С шестой стадии начинается обратный процесс свертки и завершения (санскр. сампанна-крама, тиб. рДзог-рим), буря утихает, и огненный океан всасывается телом.

Авандуди становится толщиной с руку.

Толщиной с мизинец.

Толщиной с волос.

Она полностью исчезает и растворяется в Великой Пустоте (санскр. Шуньята, тиб. сТонг-па-ньид), в которой трансформируется двойственность знания и знающего и осуществляется великий союз духовной целостности.

Огонь духовного воссоединения, оплавляющий все поверхности, все взаимоисключающие элементы, вызванные частностями индивидуализации – это то, что тибетское слово Тум-мо обозначает в глубочайшем смысле и что делает его одним из самых важных предметов медитации. Это всеохватывающая внутренняя энергия раскаленного сокрушительного Внутреннего Огня, которая с неизреченных времен проникла в духовную жизнь Индии под названием тапас.

Тапас, подобно Тум-мо – это то, что пробуждает человека из сна мирового довольства, что вырывает его из рутины земной жизни. Это тепло духовных эмоций, которое, усиливаясь, становится пламенем вдохновения, из которого зарождается сила самоотречения, представляющаяся постороннему аскетизмом. Но духовно пробужденный рассматривает самоотречение или отчуждение от мирских вещей естественным, своего рода нормой жизни, потому что он не интересуется больше игрушками мира, чьи богатства кажутся ему бедностью и чьи удовольствия кажутся ему банальными и пустыми.

Будда, живший в полноте Совершенного Пробуждения, не чувствовал, что он "отказался" от чего-либо, так как в мире не было того, чего он желал бы, что рассматривал бы как свою собственность. Для него не осталось ничего, от чего он мог бы отказаться. Поэтому слово "тапас" означает бесконечно большее, нежели просто аскетизм, или что-то подобное самоистязанию, которое Будда подчеркнуто отвергал ради радостного состояния Освобождения от внешнего мира, состояния, которое рождается из интуитивного знания внутреннего видения.

Тапас здесь – творческий принцип, воздействующий как на материальное, так и на ум. Относительно материального он является формирующим, организующим, приводящим к порядку принципом. "Из пламени Тапаса рождены были порядок вещей и истина" ("Ригведа" 10, 190, 1). Но в духовном мире это сила, ведущая нас за пределы чувственного, становления, всего произведенного, оформленного. Она выводит нас из границ нашей узкой индивидуальности и переживаемого нами мира. Она разряжает и преобразует все, что "вморожено" в твердые формы.

Так же как рождаются миры из огня "силой внутреннего тепла" (как говорит нам об этом в "Ригведе" гимн творению) и разрушаются той же силой огня, так же и тапас является принципом как творящим, так и освобождающим; и в этом смысле можно сказать о тапасе как об основе и кама-чанды (желания чувственной любви), так и дхарма-чанды (желания Истины, реализации Дхармы). Или это можно выразить в более общеупотребительных сравнениях: тапас – эмоция, которая в ее низшей форме подобна огню, охватившему солому, возбужденному накалом момента и слепой яростью, в то время как в его высшей форме он – пламень вдохновляющий, питаемый духовным видением истины, прямым непосредственным знанием и внутренней уверенностью.

У обоих природа огня. Но так же, как краткоживущий и низший огонь, охвативший солому, может измениться, будучи направлен по соответствующим каналам и снабжен надлежащим топливом, способен будет расплавить самую твердую сталь – так и мы не должны недооценивать силу эмоций лишь из-за того, что она порой тратится на мимолетные вспышки повседневности. Необходимо понять, что тепло эмоций неотделимо от вдохновения, состояния, в котором мы полностью пребываем в опыте высшей реальности, которая освобождает и преобразует наше внутреннее бытие. Это то, что в религиозной жизни называют экстазом, трансом, самопоглощенностью, видением (дхьяна) и т.п.

Холод концептуального понимания, противопоставленный теплу эмоций, захватывается непреодолимой силой истины. Интеллектуальное понимание является установкой субъективного отношения, в котором воспринимаемый объект остается вне субъекта. Эмоция же – это динамичная позиция, движущаяся вместе с субъектом в одном и том же направлении до того момента, пока они не сольются вместе. Это движение есть акт духовного восприятия, объединение с предметом нашего созерцания, ведущее к внутреннему, великому синтезу всех духовных, умственных, эмоциональных и физических качеств человека. Это состояние целостности. В этом состоянии теплота эмоций преобразуется в уровень вдохновения.

Природу вдохновения никто не описал так сильно, как Ницше:

"Понимают ли к концу девятнадцатого столетия то, что называли поэты сильного века вдохновением? Если нет, то позвольте мне описать это.

Даже с самым малым остатком суеверий внутри себя едва ли можно избежать идеи воплощения, глашатая, посредника сверхчеловеческих сил. Идея откровения, чего-то, что внезапно с невероятной силой и определенностью и остротой становится видимым и слышимым, потрясает нас и принуждает нас в нашем же глубочайшем бытии; все это лишь описание фактов. Слушая, но не вопрошая, воспринимая, но не узнавая, кто дарующий; подобно молнии вспыхивает мысль, с необходимостью, без колебаний, относительно ее формы – я никогда не имел выбора. Экстаз радости, который огромное напряжение разряжает иногда в потоке слез, чье движение временами подобно буре, а иногда замедляется; потустороннее состояние бытия, но с яснейшим осознаванием бесконечного числа волноподобных вибраций, достигающих кончиков пальцев ног; глубина счастья, в котором все мучительное и темное действует не как противоречие, а как необходимое условие, вызов, как необходимый цвет внутри такого изобилия Света; инстинктивная тяга к ритмизации, распространяющая повсюду сферы формы – расширение, острая потребность всеохватывающего ритма – это почти критерий для определения силы вдохновения, опрокидывающей любые заслоны и оковы... Все это происходит непроизвольно в высочайшей степени и подобно буре Свободы, Необусловленности, Силы, Божественности... Необусловленный характер внутреннего образа, аналогии – это наиболее примечательная часть; уже нет ни малейшего представления об образе или подобии, уже все являет себя как наиближайшее, наиболее адекватное простейшее выражение". (Цит. по "Kroners Taschenbuchausgabe", т. 77, с. 275).

Слова, подчеркнутые мною, напомнят читателю подобные выражения, использованные в описании "трансов" или состояний глубокого погружения (дхьяна) в буддийских текстах:

Визуализация внутреннего опыта; непосредственность и необходимость образа или символа, визуализированного таким образом.

Чувство восторга или блаженства, "до кончиков пальцев" (в палийских текстах "пити-сукха", тиб. бДэ); Миларайпу поэтому описывают как "того, чье тело было наполнено блаженством до кончиков пальцев". А в "Дигха-Никайя" Будда сам говорит, что жил в состоянии "дхьяна" или глубокого погружения, пронизывающего и наполняющего все тело блаженством так, что даже малейшая часть тела не оставалась без него.

Синтез противоположностей через воплощение и интеграцию всех качеств и центров, объединением высочайшего с глубочайшим.

Увеличивающаяся ясность ума и постепенное преображение тела.

Чувство легкости, раскованности и освобождения от повседневных изнуряющих желаний личности.

Пробуждение "божественных" сил (сиддхи), пробуждение или раскрытие психических центров и достижение высшей Реализации в состоянии Совершенного Пробуждения.

Включение тела в процесс духовного развития, которое Будда поместил в центр своей медитативной практики, характеризуется не только вышеупомянутой духовной осознаваемостью дыхательных процессов, но и тем фактом, что двойственности тела и души для него больше не существует и что среди физических, ментальных, психических и духовных функций различие существует только в степени, но не в сущности. Когда ум становится ясным, тело также должно участвовать в этой лучистой природе. Это и есть причина того, что тела всех святых и Просветленных излучают свет, образуя ауру. Это излучение (теджаса, теджас), видимое только духовным оком, есть прямой эффект тапаса, того пламени религиозной святости и самоотдачи, в котором объединяются свет знания и тепло эмоций. Поэтому сказано Буддой:

Дива тапати адиччо, раттим абхати чандима,
Саннаддхо кхаттийо тапати, джхайи тапати брахмана,
Аттха саббамахораттим Буддхо тапати теджаса.

Солнце сияет днем, луна светит ночью.
Воин сияет в доспехах, брахман – в созерцании,
Но день и ночь постоянно излучая свет сияет Просветленный.

Это не только поэтические метафоры, но выражения, связанные с древней традицией, корни которой лежат глубже, чем любые известные формы религии.

"Солнце" и "луна" соответствуют силам дня и ночи, вовне направленной активности "воина" и внутрь направленной активности "жреца". Совершенный человек (Просветленный) соединяет обе стороны реальности: он объединяет внутри себя глубины ночи и свет дня (на языке поздних тантр: активность солнцеподобной расаны и луноподобной лаланы. Первая несет эликсир смертной жизни, последняя – эликсир бессмертия), темноту всеохватывающего пространства и свет звезд и солнца, творческую бессмертную силу жизни и ясную, всепронизывающую силу Знания.

Пока эти принципы являются разделенными или, более точно, пока они развиваются раздельно и односторонне, они остаются бесплодными, т.е. неспособными к раскрытию своей природы и своего значения, потому что они – две стороны одного органического целого.

Бессмертная творческая сила жизни слепа без силы знания, сознательной осведомленности и становится бесконечной игрой страстей в вечном цикле смертей и возрождений (сансара). Сила знания без объединяющей исконной силы жизни превращается в мертвый яд интеллекта, демонический принцип, направленный на самоуничтожение жизни.

Но там, где две силы объединяются, пронизывая и дополняя друг друга, они вызывают священное пламя просветленного ума (бодхичитта), который излучает свет и тепло и в котором знание перерастает в живую Мудрость, а слепая тяга к существованию и буйные страсти превращаются в силу вселенской любви.

Поэтому "Йога Внутреннего Огня" не предназначается для создания физического тепла, хотя оно, как и многие другие экстраординарные качества, может быть получено в качестве побочного эффекта. Также ошибочным представлением, которое бытует зачастую, является то, что эта практика была направлена на выживание практикующего йогина в условиях ледяных плоскогорий Тибета. Те, кто придерживается таких теорий, забывают, что эта йога пришла в Тибет с жарких равнин Индии, где людям незачем бороться с холодом. Так что цель этой йоги чисто духовная, направленная на создание состояния совершенного внутреннего единства и целостности, в котором все сияющие силы и качества нашего бытия концентрируются и соединяются, подобно лучам солнца в фокусе линзы.

Этот процесс полной интеграции представлен символом пламени или горящей точки (санскр. банду, тиб. тхиг-ле) и выражен слогом ХУМ (о котором мы узнаем в следующих главах). Образ пламени, как необходимо снова подчеркнуть, не только метафора, но и выражение реального опыта психофизического процесса, в котором все свойства огня в их элементарном (теджас) и в тонком проявлении (тайджаса) могут обнаружить свое присутствие: тепло, жар, раскаленность, очищение и завершение огнем, плавкой, поднимающимся пламенем, излучением, просветлением, преобразованием и т.п.