Страшно ли нам было идти в этот мир? Не помним. Но, войдя в него, мы закричали. Потом многие из нас научились сдерживать крик, когда земная жизнь бывала с нами неласкова. И это уже опыт. Опыт перенесенной боли. Боли физической и боли душевной. Опыт говорил нам, что боль не растет бесконечно, ее можно перетерпеть, адаптироваться. Но терпеть просто так не хотелось. Тогда появился страх возможного столкновения с болью.

Когда мы испугались в первый раз? Уже не вспомнить. Все тот же опыт подсказывает: возможно, когда мама убрала свои теплые руки с нашего тела и положила опутанного пеленками ребенка в прохладную постель, в одиночество и пустоту. Мы не знали, что это не надолго и что у мамы есть дела. У нас рушился мир, уже обретший приятную форму и нам стало страшно.

Бывало нам страшно от воспитательных бесед строго отца, разрушавшего уютные картины детской игры. Ему то казалось, что он для нашей пользы встраивал нас в знакомую ему схему жизни: учиться, работать, служить, обслуживать.

Потом школа и учителя наставляли, настраивали на жизнь и требовали соответствия своему опыту. И выставляли отметки: соответствующим отличные, плохо соответствующим - плохие.

А за стенами дома и школы текла река жизни, к встрече с которой нас так тщательно готовили. Собственный опыт первого знакомства с жизнью говорил нам: как здесь тесно, как строго и жестко размечены все границы. Самые понятливые из нас принялись отвоевывать свое личное пространство и расширять его. Вот и цель и смысл жизни оформились. Надо действовать, набирать опыт борьбы за это пространство. И шишки пошли и ссадины, приходилось терпеть, чтобы вкусить и насладиться новыми вкусами.

Сгусток страха становился плотней и реальней. Мы уже хорошо научились бояться. И терять что есть, и боль терпеть не хочется. Понимание смерти еще не пришло, но ощущение ее близости уже страшит. Как быстро научились мы строить свои земные и воздушные замки, и как тяжело переносим их утрату. Забыли, что вечна не форма, а энергия создавшая эту форму. Вечен процесс перетекания одного вида жизни в другой, взаимодействие их таких разных и именно ему надо было обучаться. Умение взаимодействовать должно было быть главным предметом обучения в школе жизни, а мы увлеклись изучением построения различных форм. Теперь не хотим потерять освоенные, плачем по утраченным, не выносим боли утрат - вот и страшно.

Но страшнее всего потерять свою жизненную оболочку - тело. Эту, не всегда комфортную, но такую привычную форму, что нас трудно подвигнуть даже на небольшие усилия и невеликую боль, связанную с трансформацией ее в более эффективную во взаимодействии с другими жизнями. Страх мешает нашему развитию. Он сама смерть. Потому что не развивающаяся жизнь мертва. Она умеет только страдать и жаловаться. Жаловаться и страдать. Наверное, душа человеческая пытается укрыться за словами, оправдать, объяснить окружающим почему так не хочется выполнять сложное восхождение к духовным вершинам. Сам то человек знает, по крайней мере, догадывается, что стоять нельзя, а идти страшно. Вот и объясняет всему миру, что имеет право на простой. Объяснился с другими, логикой и живыми примерами убедил ближних своих, глядишь и сам поверил своей неправде. Вот уже и не страшно застыть в неподвижности на широкой дороге, не стыдно изображать движение, высоко поднимая ноги и размахивая не в такт руками, а то и назад пятиться. Так незаметно отменили для себя закон об ответственности. Страшно было идти вперед: неизвестность страшила, и опасность совершения ошибки пугала, а стоять побаивались. Теперь, убежденные, смело разгуливаем на зыбком пятачке знакомого пространства и не спешим его расширять - вдруг не справимся с новым знанием. Спешить может и вправду не стоит. Каждый шаг требует накопления сил. Но и стоять с ногою, поднятой для следующего шага, трудно.

Что может защитить нас от страха? Опыт и интуиция. Опыт дает нам анализ предлагаемых жизнью обстоятельств, интуиция - чувство меры, времени и пространства. Перед нами исторический опыт предшественников и личных проб и ошибок. Анализ этого опыта кристаллизует наше знание. Это уже кое-что, это база, для того чтобы двинуться дальше. Торной дорогой идти можно. Следы подсказывают: многие тут хаживали. Но опыт он усреднен. Как с таким багажом ступить в ту или иную сторону на белой равнине, где нет ни одного свежего следа? Да, есть опыт преодоления этого пространства, но вдруг именно под этим ровным снежным ковром скрыта коварная ямка.

И на парашюте, который тебе вручили, никто не прыгал. Нет, на парашютах, в принципе, прыгают, и на этом тоже кто-то прыгал. Но сейчас он уложен специально для тебя. Прочен он, не износился ли, не ошибся ли укладчик, собирая его? Длинная цепочка событий ткалась, чтобы ты подошел к открытой двери маленького самолетика и шагнул в нее, доверившись своей судьбе. Вот и еще один факт в копилке личного опыта, еще один шаг к вере и осознанию своего пути.

Вере в то, что не шутка природы пробудила тебя к этой жизни, а сознательный выбор. Значит надо жить, то есть двигаться, приобретать новый опыт, развивать интуицию и вера твоя наполнится великим смыслом жизни. Страх, наконец, опустит, потому что он опирается на не осмысленность бытия, на безверие и безответственность. Он бессилен перед сознательным человеком.

Я люблю жизнь и верю в то, что она вечна.
Я доверяю своей судьбе, и иду по жизни, не страшась перемен.
Я принимаю окружающий меня мир и учусь взаимодействовать с ним.
Мне не страшно меняться, потому что в переменах я открываю новые грани жизни и чувствую саму жизнь.
Я боюсь только застылости и неподвижности, которые и есть смерть.
Я не боюсь смерти, потому что я принимаю всякую жизнь.