ЗАНЯТИЯ ВОИНОВ

Римские военачальники старались не оставлять своих воинов праздными и занимали их постоянными работами. Прежде всего их заставляли производить различные воинские упражнения.

Гимнастикой развивали гибкость тела; заставляли маршировать (по 6-7 километров в час), стараясь при этом, чтобы воины строго соблюдали строй; приучали их к бегу, прыжкам, плаванию, учили ловко владеть разнообразным оружием, - мечом, дротиком, луком, пращой, заставляли стрелять в цель, давали уроки фехтования.

Неприятеля изображал чурбан, крепко врытый в землю, высотой в 6 футов; воин приближался к нему, прикрытый щитом и вооруженный мечом, и последовательно наносил ему удары, указанные правилами рукопашного искусства. Он пробовал ударить то в голову, то в ноги, делал притворные нападения сбоку, атаковал спереди, стараясь при этом не раскрыться, уклонялся от воображаемых ударов направо и налево или отступал назад, сообразно с тем способом защиты, который употреблял в данном случае воображаемый враг. Тот же чурбан служил мишенью и для метания дротиков, а также для камней и пуль пращи.

Всадники, в свою очередь, обучались вспрыгивать на лошадь с оружием или без него, упражняясь в этом даже раньше, чем начиналось изучение собственно верховой езды.

За упражнениями отдельных воинов следовали упражнения группами. Воины производили то, что мы теперь называем ротным или батальонным учением: они маршировали боевым строем, сдваивали ряды, развертывали их, строились в каре, кругом или клином. Они приучались также к тем движениям когортами и центуриями, в которых главная трудность состояла в том, чтобы оставаться тесно сплоченными вокруг своего значка. Иногда их разделяли на два отряда, которые шли один против другого, это называлось decursio.
Три раза в месяц устраивали марш-бросок. Пехотинцы делали 15 километров с полным вооружением и багажом, частью обыкновенным шагом по 6 километров в час, частью ускоренным по 7 километров. Во время таких учений нередко устраивались маневры.

Кроме этих упражнений воины часто были заняты земляными работами. Им приходилось иметь дело с лопатой и мотыгой не меньше, чем с оружием. Это замечание справедливо по отношению ко всем римским легионам. Если мы ограничимся одним legio III Augusta, расположенным в Африке в Ламбезском лагере, то вот работы, которые ему пришлось исполнить.

Первой работой этого легиона было сооружение самого лагеря. Сейчас же по прибытии на место воины принялись за дело. Все было кончено к 129 году, когда Адриан высадился в Африке; после этого воинам пришлось исправлять лагерь несколько раз, а именно: в 172-175 годах, в 177-180 и в 267, после большого землетрясения. Этим же воинам пришлось проводить в свой лагерь воду, необходимую для их потребления, очистить источник Аин-Дрин и построить близ него храм Нептуна, а также Септизониум и Нимфею; они же соединили лагерь с соседними городами, главным образом с городом Ламбезом, посредством больших, хорошо вымощенных дорог, построили преториум, в котором жил начальник легиона, термы и множество других сооружений; наконец, эти же самые воины украсили Ламбез его лучшими зданиями: триумфальными арками, храмами Эскулапа, Изиды, Сераписа, термами. В развалинах этого города вся почва покрыта кирпичами и черепицей, на которых в виде штемпеля стоит номер этого легиона, и который относится к разным эпохам, начиная со 11-го и кончая VI-м веками. Деятельность легионеров и союзных отрядов не ограничилась только Ламбезом. Они строят и поддерживают на границе крепости и форпосты; проводят дороги, изрезывающие провинцию, - дорогу из Тевеста в Габес в начале империи, из Тевеста в Карфаген в 128 году; они перекидывают мосты через реки, стараются сделать обитаемыми уединенные посты в местностях в высшей степени нездоровых и диких; они строят себе дома и казармы, работают над источниками для того, чтобы приспособить их к своим потребностям, иногда сооружают амфитеатры близ своего лагеря. Император даже обращается к ним для основания городов - центров цивилизации в только что примиренных областях: так, этому самому 111-му легиону имени Августа обязан своим существованием город Тимгад.

Другие части африканского войска заняты в Мавритании теми же работами. Мы видим воинов морского флота, проводящих в 147-152 годах акведук в окрестностях Бугии; в 184-192 годах воинские отряды восстанавливают разрушенные башни и сооружают новые в окрестностях Омаля; в Аин-Хкур в самом сердце Тингитана астурийская когорта строит praetorium (главную квартиру); в другом месте когорте сикамбров поручают закончить одно сооружение, назначение которого неизвестно. Здесь еще в большей мере, чем в Ну мидии, работа воинов была необходимой для того, чтобы снабдить страну дорогами и всякого рода сооружениями, так как туземцы являлись единственными обитателями этой страны вследствие того, что колонизация римских граждан не шла далее береговой полосы.

Если принять во внимание, что все эти работы производились в периоды отдыха, остававшиеся у африканских войск в промежутках между восстаниями туземцев и набегами соседей, то станет ясно, какой трудовой жизни требовала от воина римская дисциплина.

Было бы впрочем, ошибочно думать, что их жизнь была такой же суровой, как некогда. Уже прошло то время, когда воин спал на земле, подложив под голову камень. Помещенный в постоянном лагере, он жил с удобством, имел складную кровать, матрас, подушки. Он владел даже рабами, на которых обыкновенно сваливал свои самые трудные работы. Этому покровительствовало и государство, дававшее некоторым воинам двойной и полуторный пай, чтобы они могли содержать "вестового", иногда соединяясь для этого с кем-нибудь из товарищей. К тому же простые воины часто имели сбережения, которые они могли делать из доходов личного своего имущества, из жалованья и в особенности из императорских подарков. Это был так называемый peculium castrense. На эти деньги воин мог свободно не только доставлять себе разные удобства и развлечения, но и купить раба, который облегчал его работу. Впрочем, необходимо заметить, что в надписях упоминается очень немного солдатских рабов.