|
|
Барбара Мейерс Келлер - РОЖДЕНИЕ В ВОДУ.
“С самого рождения на ребёнка нужно смотреть, как на существо, живущее духовной жизнью, и мы должны учитывать это в своём отношении к детям. Первейшее, о чем необходимо заботиться - психическое здоровье новорожденного, а не физическое состояние, а котором, как правило, беспокоятся сейчас.
Все социальные и этические черты, особенности, слагающие личность человека, формируются в детстве, благодаря загадочной психической силе, которую психологи называют “мнема”. Каждая из черт, приобретаемых ребёнком закрепляется на всю жизнь, даже если рассудок приходит впоследствии к обратному, приобретённое в детстве всё же остаётся в подсознании. Ничто, заложенное в раннем возрасте не исчезает полностью. Всё, что человек приобрёл в детстве, играет решающую роль в формировании его личности, индивидуальность каждого из нас, наш характер вырабатываются в самые ранние периоды жизни”.
Мария Монтессори “Поглощающий мозг”
“Наиболее опасный период детства - неонатальный, период первых двух недель после рождения. Опасности, с которыми дети сталкиваются во время и сразу после родов сейчас прежде всего не инфекции, а трудности, связанные с началом и установкой дыхания, а также акушерские ошибки.
Это время, в течение которого, жизнь более динамична, чем статично, ибо ни в один другой, столь же короткий, промежуток времени существования не происходит столь глубоких изменений в регуляционных процессах, как те, что имеют место в эти недели, дни и даже моменты после родов”.
Клемент А. Смит “Физиология новорожденного”
“Некоторые люди рассматривают крик новорожденного, как проявление торжества жизни, другие, как крик ужаса. Я могу сказать только то, что видел сам и слышал, наблюдая множество родов. Для меня теперь стало ясным то, что мы слышим, своего рода, тяжкие рыдания беспредельной тоски. Я попытался понять причину этих страданий и задался вопросом, как помочь детям. Нет сомнений в том, что страдания возникают из-за разительного контраста между ощущениями дородовой и послеродовой жизни. Я убеждён также в том, что одной из основных причин является недостаток понимания, с которым сталкивается новорожденный”.
Фредерик Лебойе “Опыты родов”
Я слышала однажды, как охотник рассказывал о величайшей радости, ярчайшем чувстве, возникающем у него, когда он убивает животное. Он говорил: “Это - невероятное чувство превосходства, когда я нажимаю курок и вижу падающего оленя… Это дают мне ощущение свободы и власти, скрытого во мне животного”. Мне кажется, этот человек своими словами показал причину всех войн, которые ведутся в мире. Но применять насилие, убивать беспомощных животных или вести войны против предполагаемых “врагов” - неужели это “нормально” и исходно присуще человеку? Почему история человечества была историей бурных конфликтов между отдельными людьми или группами для захвата власти над другими людьми и природой, хотя (если руководствоваться развитием технологии) могло бы существовать всеобщее изобилие? Слова этого охотника ясно показывают, что убийство является выражением внутреннего состояния дискомфорта человека, избавиться от которого можно только путём насилия. Нам кажется, что этот внутренний дискомфорт, чувство беспомощности исходит от глубоко запрятанной в нашем сознании памяти раннего детства, когда каждый из нас был неподвижен, беспомощен и полностью зависел от взрослых не только в пище, тепле, защите, но также и в свободе движений. Неподвижность ребёнка - это, как бы, модель каземата или тюрьмы. Насильственная неподвижность в тюрьме является наиболее гнетущим наказанием из всех, которые может себе представить западный человек, не считая смерти. По мнению многих, лишение свободы передвижения является достаточным наказанием для наиболее злобных, опасных преступников. Понятие о том, что в тюрьму заключают только преступников, даёт всем остальным основание для рассуждения: “Если мы не в тюрьме - мы свободны”. Тем не менее люди даже в этой “свободе” прочно схвачены в ловушках ситуаций, напоминающих заключение: несчастная женитьба, бесперспективная работа. Люди пытаются уйти из этих ловушек посредством наркотиков, азартных игр, телевизора, секса, каникул. При нынешней нехватке работы, свобода стала ещё больше походить на мираж. Даже школы, которые построены для наших любимых детей, подобны тюрьмам. Мы заставляем малышей, чьё общее развитие зависит от движения, спокойно сидеть и слушать в течение бесконечных часов учителя против естественной потребности их в движении, как будто развитие ума и тела не едины. Именно в школе в сознании детей отпечатываются понятия о том, что свобода приходит в основном через физическую активность, которая никак не связана с интеллектуальной деятельностью. Интеллектуальное воспитание проводится на уроках учителями слишком жёстко, а время перерывов воспринимается как свободное. Таким образом воспитывается в будущем поколении понятие о том, что образование означает ограничение свободы. Свобода выражается в занятии спортом, играх или в виде реакции авторитета взрослых. Таким образом, концепция свободы приобретает негативную окраску, проявлением её становится стремление вырваться из гнетущих общественных связей, избавиться от преклонения перед авторитетами или от обременительных обязанностей. Понимание свободы, как уничтожение принуждения, объясняет все войны, революции, но тем не менее человечество всё ещё в цепях. Истинная же свобода, возможность произвольных действий в гармоническом сочетании умственных и физических сил с природными склонностями, жизнь не подверженная давлению авторитетов в мирной связи со всем человечеством, для нас не существует. Для того, чтобы человечеству достичь истинной свободы, требуется другой тип образования и, разумеется, другое понятие о природе человека, чем то, которое сейчас считается общепринятым.
Рассмотрим причину конфликта между нашей мечтой о свободе и нашей потребностью в безопасности. Конфликт этот основывается на глубоком парадоксе. Вот его суть: хотя неподвижность рассматривается как наказание, которое пугает всех европейцев, первый период нашей неподвижности, период перинатальной жизни, был периодом блаженства. Почему же мы не помним этого? Блаженство перинатальной жизни едва ли когда повторится. Это возможно лишь под гипнозом или в процессе, известным как “возрождение”. Память об этом состоянии была стёрта страхом, испытанным при родах и последующей борьбой за приспособление к трудным условиям совершенно незнакомой и чужой для ребёнка среды. Хотя исследованиями было показано, что плод семимесячного возраста и далее обладает сознанием, может ощущать и осознавать свои чувства, мы не помним своей перинатальной жизни, как будто бы в нашем сознании впечатано: “Не возвращаться даже мысленно к тому, что было до родов”. Это результат всего того, что мы перенесли при рождении и сразу же после него.
Наше представление о свободе берёт начало в ощущении выхода из родового канала, избавления от давящих границ. Но ведь благословенность этого выхода определяется лишь болью и ужасом родов. Впечатывание настолько сильно, что на всю взрослую жизнь у человека сохраняется искажённое понимание свободы. Мы постоянно стремимся к ней, но никогда не позволяем ей проявиться в нас полностью. В этом представлении о жизни, как о борьбе, о том, что она полна трудностей и опасностей, а мир полон врагов.
Наши понятия о счастье также противоречивы, первый период блаженства - жизнь плода в матке, связан со страданием рождения. Мы бессознательно боимся достижения счастья, ведь за ним снова может последовать мука, как в начале нашей жизни.
Конечно, рождение не может пройти совсем без боли, переход из матки в мир всегда будет непростым путешествием. Как пишет д-р Томас Верни в книге “Тайная жизнь нерождённого ребёнка”.
“Рождение… первый продолжительный эмоциональный и физический шок, действующий на ребёнка, и мы не должны забывать этого. Плод в матке испытывает удивительное чувственное удовольствие, каждый сантиметр его тела омывается тёплой околоплодной жидкостью и массируется материнской мускулатурой. Однако этот период сменяется другим - периодом сильной боли и страха”. Даже при самых благоприятных условиях рождение отражается на ребёнке, как толчок масштаба землетрясения. Вот он плавает блаженно в тёплых амниотических водах, а в следующий момент выбрасывается в родовой канал и начинаются потуги, изнуряющие пытки, которые могут длиться много часов. И почти всё это время материнские сокращения будут выталкивать его. Мы можем предполагать, как ощущаются эти сжатия ребёнком, хотя рентгеновские исследования показывают, что его ручки и ножки сжимаются при схватках так, что это очень похоже на болевую реакцию”.
Сразу же после шока родов ребёнок должен быстро приспособиться к новой для него среде: холоду, сухости и одиночеству, а знакомы ему пока лишь влажное тепло и постоянное общество матери, приспособиться, когда он совершенно истощён, когда его тело претерпевает множество изменений. Рождение, для ребёнка - истинная пытка. И это, как мы дальше увидим, испытание излишнее. Сейчас уже существует способ, который делает возможным рождение почти без мук для ребёнка и матери, это роды в среду, похожую на среду матки, в тёплую воду родильного бассейна. Чтобы не допустить родовой травмы, необходимо принять все возможные меры совершенно отличные от тех, что практикуются сейчас.
Давайте теперь рассмотрим, что происходит с ребёнком во время обычных родов и сразу после них (в их “традиционной” форме). Новорожденный выходит из мягкого, тёплого, влажного окружения матки, где все физические и эмоциональные нужды его обеспечивались без всяких усилий. Кислород, вода, питательные вещества и гормоны для физиологического развития, как манна небесная приходили через плаценту, отбросы выводились через ту же связь, через организм матери. Сквозь материнскую плоть не проходит грубые звуки, там нет ни яркого света, ни каких-либо жёстких холодных поверхностей, которые могли бы раздражать нежные ткани, привыкшие только к мягким, скользким границам матки - своего дома. В этом доме ребёнок никогда не был один. Материнское сердце бьётся рядом, всегда можно слышать её дыхание. В крохотном пространстве матки ребёнок никогда не был в полном покое, не двигался слишком много и постоянно ощущал движения материнского тела, как океанский лайнер, который поднимается и опускается в ритме волн. Ребёнок в утробе должен ощущать материнские движения, как свои собственные.
И вот, неожиданно, он выталкивается из этого блаженного места, где он так безмятежно плавал, не зная ни сил тяжести, ни множества опасностей внеутробной жизни и затем - болезненный ад родов, которые могут продолжаться несколько часов. Потом его вытаскивают грубыми руками или даже холодными стальными щипцами в холодный сухой мир, который заполнен ярким светом и возбуждёнными незнакомцами. Внезапно его в минуты или даже в секунды отрывают от единственного источника питания. В большинстве роддомов новорожденных шлёпают, отрывают от материнского тела, кладут на весы, делают впрыскивание витаминов, закапывают в глаза и выносят в детскую, где ребёнок не слышит ничего кроме плача и воя других детей. Организм младенца сразу же должен начать выполнять сам все те функции, которые лежали заранее за пределами его контроля. У него нет времени постепенно привыкнуть к “свободе”, и ребёнок начинает дышать лёгкими, которые до сих пор были заполнены жидкостью и ещё не готовы к полному расширению. Начинают работу органы, которые не могут функционировать в полной мере в течение дней или даже недель после родов, например, печень и почки. Если бы новорожденный мог говорить, он мог бы спросить: “Почему ты выбросила меня в этот ужасный мир? Что я буду делать? Как мне вынести эти пугающие звуки? Как мне справиться со всем тем, что ты делала за меня раньше? Как мне питаться, дышать, как переносить этот жуткий климат?”
«БАРБАРА МЕЙЕРС КЕЛЛЕР - РОЖДЕНИЕ В ВОДУ»
Читайте далее:
Предыдущая страница: