ПРЕДШЕСТВЕННИЦЕЙ РАБОТ ИНСТИТУТА ФЕЛЗ ПО ИССЛЕДОВАНИЮ ОСОБЕННОСТЕЙ ПОДРОСТКОВ БЫЛА ПОЯВИВШАЯСЯ В КОНЦЕ 1944 ГОДА РАБОТА, КОТОРАЯ НАЗЫВАЛАСЬ “ВОЙНА И ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ МАТЕРЬЮ И ЕЁ ЕЩЁ НЕ РОДИВШИМСЯ РЕБЁНКОМ”.
Предшественницей работ института Фелз по исследованию особенностей подростков была появившаяся в конце 1944 года работа, которая называлась “Война и взаимоотношения между матерью и её ещё не родившимся ребёнком”. Она стала результатом наблюдений её автора, доктора Лестера В. Зонтага (Lester W. Sontag), за процессом влияния сильных отрицательных впечатлений, испытываемых беременными женщинами, на внутриутробное развитие личности их детей. Эти наблюдения показали, что стрессы, испытываемые беременной женщиной в результате постоянной угрозы жизни её мужа не приводят к тому, что женщины, подвергающиеся таким стрессам, обязательно рожают более слабых детей. Доктор Зонтаг считал, что проблемы этих новорожденных имели причины физического характера. В то время, когда война превратила кратковременные страхи и опасности мирной жизни в ежедневные переживания для сотен тысяч беременных женщин, чьи мужья были солдатами, он был обеспокоен благополучием детей, матери которые вынашивали их в это тяжёлое время. Доктор Зонтаг предположил, что испытываемые женщинами стрессы могут оказать пагубное физическое влияние на регуляцию эмоциональной сферы ребёнка in utero, в результате чего поведение их детей будет менее стабильным, в отличие от детей, выношенных в более благоприятное время.
Сегодня работа доктора Зонтага особенно ценна для нас тем, что он совершенно правильно предвидел, что стрессы, увеличивающие секрецию материнских нейрогормонов, действительно повышают биологическую подверженность ребёнка к эмоциональной травме. Его расстройства являются результатом не только психологических последствий стресса, но также и его физических последствий. Оба эти фактора обычно бывают одинаково важны для определения направленности и типа развития психики. Но я предполагаю, как и доктор Зонтаг, что ребёнок становится более эмоционально лабильным в результате физических влияний, которым подвергается его тело из-за повышенного содержания нейрогормонов в крови его матери. Он будет продолжать расти и изменяться с течением времени, но его пренатальный опыт будет биологической помехой его способности к росту и изменениям. В результате унаследованных биологических ограничений ему иногда будет сложнее функционировать в обществе, чем тем людям, у которых таких ограничений нет.
Доктор Зонтаг назвал этот феномен соматопсихикой и определил его как “влияние базовых психологических процессов на структуру личности, перцепцию и самовыражение индивидуума”, что является зеркальным отражением психосоматики. Если в психосоматике личностные характеристики предрасполагают тело к образованию язв и высокому кровяному давлению, физические процессы, происходящие в теле человека, предрасполагают его к таким психологическим нарушениям, как тревожность и депрессия. Всё, что мы сейчас узнаём о тех сложных и неразрывных нейрогормональных связях между матерью и ребёнком у неё в утробе, подтверждает теории доктора Зонтага, имевшие только словесную форму всего только поколение тому назад.
Анатомически у матери и ребёнка нет ни общего мозга, ни общей вегетативной нервной системы; каждый из них имеет свой собственный неврологический аппарат и свою систему кровообращения. Нейрогормональные связи между ними так жизненно важны, потому что это один из немногих путей эмоционального общения ребёнка и матери. Обычно диалог начинает мать. Её мозг, регистрируя действие или мысль, мгновенно трансформирует их в эмоцию и посылает телу команду дать соответствующую серию ответов. Сама обработка информации происходит в коре головного мозга, верхнем его слое; в гипоталамусе, расположенном непосредственно под ней, восприятие или мысль получает эмоциональную окраску и соответствующий набор физических ощущений. (Этот процесс происходит также и в обратном порядке. Ощущение, например, боль в руке, сначала будет трансформировано в эмоцию, например, страх, в гипоталамусе, а миллисекунду спустя – в мысль: “Рука сломалась”, уже в коре головного мозга.)
Все физические ощущения, которые мы связываем с такими состояниями, как тревога, депрессия, нервное возбуждение, берут своё начало в гипоталамусе, но физические изменения, которые возникают в результате эмоций, имеют источником две системы, находящиеся под контролем гипоталамуса: эндокринную систему и вегетативную нервную систему (ВНС). ВНС беременной женщины, испытывающей испуг, гипоталамус даёт команду ускорить ритм сердечных сокращений, расширить зрачки, увлажнить потом ладони и поднять кровяное давление; одновременно в эндокринную систему поступает сигнал увеличить секрецию нейрогормонов. Попадая в кровь, эти вещества изменяют химический состав тела женщины и её ребёнка. Я взял для примера испуг, но подобный процесс может быть запущен любой другой эмоцией, которая при высокой интенсивности и большой длительности может нарушить нормальные биологические ритмы ребёнка in utero.
Одним из нарушений подобного рода может стать создание эмоциональной предрасположенности к тревожности. Это более психологический, чем физический процесс, и мы подробно опишем его немного позднее. Другой, более серьёзный процесс – возникновение физической предрасположенности к состоянию тревоги в результате изменений в центрах эмоциональной переработки информации. Мы до сих пор не знаем, в какой период мозг ребёнка и его нервная система наиболее чувствительны к повышенному содержанию нейрогормонов в крови, как не знаем точно, какие именно изменения эти нейрогормоны вызывают. Однако свидетельства, полученные нами за последнее время, указывают на то, что гипоталамус плода и подчинённые ему системы могут быть особенно подвержены их воздействию.
Это важная информация, поскольку, как мы уже видели, гипоталамус является эмоциональным регулятором тела человека. Если гипоталамус ребёнка настроен на слишком большую или слишком малую величину, он или механизм, который он контролирует, эндокринная или автономная нервная система, подчиняющиеся ему, не будут функционировать нормально. Свидетельство того, что гипоталамус подвержен воздействию, имеет две формы: прямую и косвенную. К косвенным свидетельствам относится отчёт группы учёных из Колумбийского университета, которая измеряла действие голодания на ребёнка in utero. Этот отчёт имеет непосредственное отношение к нашей теме, поскольку показывает, как на критических этапах беременности внешний фактор влияет на формирование гипоталамуса. (Помимо других функций, гипоталамус регулирует наше потребление пищи.) Учёные наблюдали за физическим состоянием женщин из Голландии и их сыновей, которые пережили голод. У всех сыновей был обнаружен избыточный вес; степень подверженности отклонениям от нормы зависела от того, на каком этапе внутриутробного развития находились эти люди, когда начался голод. Оказалось, что наибольшее влияние голод матерей оказал на тех детей, которые были в возрасте до четырёх-пяти месяцев от зачатия; для этих мужчин ожидание было особенно частым явлением. Учёные сделали вывод, что недостаточное питание в этот период беременности пагубно сказывается на формировании тех участков гипоталамуса, которые отвечают за приём пищи и рост.
Прямым свидетельством влияния стресса на развитие гипоталамуса стало недавнее исследование финских учёных. Все люди, ставшие его объектами, потеряли своих отцов или будучи ещё в материнском чреве или вскоре после рождения; именно это различие в их судьбах интересовало докторов Матти Хуттунен (Matti Huttunen) и Пекка Нисканен (Pekka Niskanen). Очевидно, что смерть мужа – сильнейший стресс для женщины, влияние которого автоматически сказывается и на ребёнке. Учёные хотели узнать, в каком случае влияние на ребёнка будет большим: когда женщина переживает этот стресс до родов или уже после рождения ребёнка. Один только взгляд на историю жизни этих детей дал им ответ: частота психиатрических нарушений, а именно – случаев шизофрении, была значительно выше в той группе людей, отцы которых умерли до их рождения. Исследователи посчитали, что объяснение этого феномена выходит за рамки психологии. Они объяснили столь необычно часто встречающиеся эмоциональные расстройства следствием биологических нарушений. Поскольку гипоталамус – центр чувств человеческого тела, они заключили, что его развитие было нарушено в результате пережитого матерями стресса.
Важно иметь в виду, что оба эти исследования изучали крайне тяжёлые формы стресса. Голод и смерть партнёра – события, которые беременным женщинам приходится переживать не очень часто. Стрессы и тревоги, которые им приходится переживать, обычно бывают не столь глубокими и, соответственно, влияния, испытываемые их детьми in utero, не так велики. В результате этих меньших стрессов ребёнок может родиться слабым, капризным, у него может быть плохой аппетит, проблемы с пищеварением и жидкий стул. Такому ребёнку обычно ставят диагноз “колики”. Я предполагаю, что поведение таких детей связано с пороком развития гипоталамуса и ВНС, вызванным стрессом матери во время беременности.
Проще говоря, гипоталамус и ВНС заведуют состоянием нашей внутренней среды, бесперебойной и эффективной работой организма без какого-либо участия нашего сознания. Как только я начинаю бежать или выполнять физически тяжёлую работу, эта система автоматически приспосабливает к нагрузке частоту дыхания; если я вхожу в тёплую комнату с мороза, она корректирует температуру моего тела. Она регулирует пищеварительные и выделительные процессы. Если ВНС или контролирующий её центр, гипоталамус, функционируют неправильно, могут возникнуть проблемы с пищеварением и с освобождением кишечника. Поэтому я думаю, что многие трудно диагностируемые расстройства этого рода у новорожденных детей являются результатом расстройства деятельности гипоталамуса или ВНС. Доктор Зонтаг поддерживает меня в этом мнении. Несколько лет назад он отметил в одной из своих работ, что легковозбудимая или гиперактивная ВНС, возможно, “является нарушение тонуса, кинетики и функции пищеварительного тракта”. Или, как он более решительно заявил в другой своей работе, “поскольку раздражительность ребёнка связана с деятельностью его пищеварительного тракта, опорожнение кишечника происходит у него через слишком короткие промежутки времени, он отрыгивает пищу и доставляет массу хлопот”.
В то время как названные условия могут вызывать или не вызывать проблемы с кормлением, они часто становятся причиной проблем с поведением. Ребёнок, имеющий легковозбудимую ВНС, часто бывает нервозен: он беспокоен, капризен, слишком активен. В утробе предвестником такого поведения бывает избыточная подвижность, подобная той, которую проявляли дети, ставшие впоследствии робкими и застенчивыми малышами, а которых я рассказывал в предыдущей главе. В результате постоянного движения in utero эти дети обычно рождаются с несколько меньшим весом; стоит отметить также, что в отчётах о плохой успеваемости детей наблюдается зависимость между малым весом детей при рождении и трудностями в овладении чтением впоследствии, что свидетельствует о том, что проблемы продолжают их преследовать.
Подобно другим академическим навыкам, чтение требует сообразительности; но, помимо того, оно требует и определённой усидчивости и настойчивости для выполнения задания. Поэтому, я думаю, будет справедливым утверждение, что одна из причин, по которым дети, родившиеся с малым весом, сталкиваются с трудностями при обучении чтению, состоит в том, что они слишком беспокойны, слишком легко отвлекаются, и поэтому им трудно долго сидеть на одном месте и учиться читать. Другими словами, проблемы в обучении – отражение их поведенческих проблем. Эта связь очень наглядно прослеживается в широкомасштабном исследовании развития детей, финансированном правительством Великобритании и названном The British National Child Development Study. Оно показало, что дети описываемой нами группы не только читают хуже своих сверстников; учёные обнаружили, что учителя часто относят их к группе “проблемных” или “трудных”. Ещё более важным оказалось то, что в то время как пол ребёнка, количество предшествовавших родов, курение матери и её возраст во время беременности соответствовали или трудностям при обучении чтению или поведенческим проблемам, малый вес при рождении соответствовал обоим видам трудностей.
Рискуя упростить все вышеизложенные сведения, можно было бы свести все открытия, о которых я рассказал, к следующей формуле: повышенная секреция нейрогормонов матери создаёт перенапряжённую ВНС, что приводит к малому весу ребёнка при рождении и/или нарушению пищеварения и/или трудностям при обучении чтению и/или поведенческим проблемам.
На более гипотетическом уровне, основывая своё утверждение на данных новейших исследований, я мог бы добавить к этой формуле ещё один элемент: повышенное содержание в крови матери гормонов прогестерона и/или эстрагенов приводит к неуравновешенности нервной системы плода и дисбалансу развития его мозга, что, в свою очередь, ведёт к нарушениям процесса развития личности ребёнка. В этом случае, однако, личностные проблемы будут связаны не с гиперактивностью, а с сексуально-ролевым поведением человека.
Прогестерон и эстраген оба присутствуют в крови беременной женщины. Количество каждого из них зависит от сложного равновесия сигналов между вегетативной и центральной нервными системами женщины. Влияет на эти сигналы и, следовательно, на количество эстрагена и прогестерона то, что женщина думает, чувствует, делает и говорит. То есть, их секреция, как и секреция других гормонов, определяется её эмоциональным состоянием. Что же вдруг дало этому давно известному факту совершенно новый резонанс? Это были данные, полученные в результате исследований, проведённых Государственным университетом Нью-Йорка (ГУНИ).
«ПРЕДШЕСТВЕННИЦЕЙ РАБОТ ИНСТИТУТА ФЕЛЗ ПО ИССЛЕДОВАНИЮ ОСОБЕННОСТЕЙ ПОДРОСТКОВ БЫЛА ПОЯВИВШАЯСЯ В КОНЦЕ 1944 ГОДА РАБОТА, КОТОРАЯ НАЗЫВАЛАСЬ “ВОЙНА И ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ МАТЕРЬЮ И ЕЁ ЕЩЁ НЕ РОДИВШИМСЯ РЕБЁНКОМ”»
Вернуться в раздел
Читайте далее:
Предыдущая страница:
