|
|
Гадание на травах.
Обожествляя природу, в том числе и растения, древний человек верил, что с помощью трав можно узнать волю божества, от которого якобы полностью зависела его судьба. Внимательно приглядывался он к каждой травинке, к каждому цветку и лепестку, пытаясь установить незримую связь, которая существует между всем живым на земле. Большой знаток народного быта М. Забылин писал: “Само же гадание в древности было служение богине Гад (Фортуне, богине счастья). Основываясь более на случайных, но естественных явлениях или законах, открывали тайну, то есть что-нибудь угадывали”. Сам ритуал служения богине назывался гаданием. Это слово без каких-либо изменений вошло в современный русский язык.
Несмотря на то что служение языческой богине строго запрещалось христианством, гадание, особенно перед праздниками, было широко распространено. В конце концов церковникам пришлось с этим смириться. Между тем древние языческие ритуалы постепенно утратили свое первоначальное значение, превратившись в веселые забавы и развлечения...
Кроме гаданий, приуроченных к определенным праздникам, были и другие, которые не требовали особых условий и могли совершаться в обычные дни. Скажем, присядет человек отдохнуть на лужайке и попадется ему на глаза густая метелка лугового злака, например овсяницы или щучки, рука поневоле потянется к ней. И человек загадает о чем-нибудь своем на “петушка или курочку”. Зажмет сорванный стебель между указательным и большим пальцами и потянет его вниз, чтобы мелкие колоски метелки собрались в пучок, напоминающий нахохлившуюся пташку. Если пучок получился аккуратным, ровненьким, то, значит, вышла "курочка", а если с выступающими в сторону колосками— "петушок". Каждому знакома эта детская забава, к которой вполне серьезно относились до поры до времени в далеком прошлом.
Особое значение имели различные травы в девичьих гаданиях. На летнем лугу всегда к их услугам цветок, готовый сказать желающим всю правду, — нивяник, которого, вопреки ботанике, повсеместно называют ромашкой. Именно у этого цветка отрывают поочередно листья, чтобы выяснить: “Любит, не любит, к сердцу прижмет, к черту пошлет...” Можно, конечно, таким способом гадать и на настоящей лекарственной ромашке, но она не так привлекательна, да и лепестки ее пальцами сразу не ухватишь, настолько они мелкие и сильно изогнуты в сторону стебля.
В некоторых странах Западной Европы оракулом в сердечных делах служил зверобой. Стебель только что сорванного или растущего зверобоя скручивали с такой силой, чтобы из него выступил сок. Если он имел красный цвет, то это означало — любит, был прозрачным — не любит.
Лечебные травы, собранные на Ивана Купалу, белорусские крестьяне называли купалками. В этот день купалками становились ромашки, зверобой, подорожник, тысячелистник, а также многие другие целебные травы. По убеждению белорусов, они могли стать на какое-то время настоящими оракулами, предсказывающими человеческие судьбы на ближайшее будущее. Чтобы узнать о здоровье всех членов семьи на предстоящий год, несколько купалок вставляли в трещину или щель между бревнами где-нибудь в сенях. Каждый с вечера загадывал свой цветок, а утром по его виду судил о состоянии здоровья в будущем. Если, скажем, ромашки не завяли за ночь, а остались свежими, то человек весь год будет бодрым и здоровым. Слегка поникшие листья и цветы давали понять, что человеку придется иногда прихварывать, но не очень сильно. Увядший цветок предвещал самое худшее. Но такое предзнаменование все же было большим исключением, поскольку свежесорванное растение практически не может полностью увянуть за одну ночь. Поэтому цветочные прогнозы были в основном оптимистичны. Вселяя в человека надежду и отгоняя навязчивые мысли, они являлись чем-то вроде цветочной психотерапии.
Без чудодейственных купальских трав нельзя было обойтись при девичьих гаданиях в центральных и северных районах России. На ночь под подушку нужно было положить двенадцать видов растений. К примеру, мог быть такой набор купальских трав: чабрец (богородская травка), зверобой, ромашка, василек полевой, анютины глазки, вероника, донник, калган, коровяк (медвежье ухо), бессмертник (кошачья лапка), тысячелистник и череда. Это широко распространенные в средней полосе России травянистые растения. Используя травы во всевозможных ритуальных действиях, наши предки время от времени как бы открывали на разных страницах живой определитель травянистых растений, невольно запоминая название каждого цветка, узнавая его полезные свойства. Народные образные названия запоминались легко и надолго оставались в памяти. Вот что записал о них в своей записной книжке А.П. Чехов: “Какие чудесные названия: богородицыны слезки, малиновка, вороньи глазки...”
Считалось, что, чем больше видов самых разнообразных трав входит в гадальный набор, тем правдивее предсказания. Вот и старались собрать как можно больше растений, да не простых, а лечебных. Особенно дотошные и знающие гадальщицы увеличивали набор вдвое. Были и такие, которые могли собрать сорок видов трав. Этот живой “определитель растений” аккуратно, один к одному, клали под подушку. Ложась спать, верили, что, приклонив на нее голову, увидят вещий сон и, конечно, своего суженого. Ведь не зря не народная пословица гласит: суженого на коне не объедешь.
Если в России магическими считались наборы из двенадцати, двадцати четырех и сорока трав, то в скандинавских странах в купальскую ночь под подушку клали ровно девять травянистых растений, или, как принято было там говорить, девять “цветов святого Ханса”. Кроме того, северяне допускали некоторую вольность: желающие могли не класть девять цветов под подушку (возможно, чтобы не испачкать наволочку), а повесить их где-нибудь под крышей. Когда праздник заканчивался, цветы досушивали, связывали в пучки и хранили всю зиму, используя как лекарственное сырье при различных заболеваниях.
Часто для гадания достаточно было сорвать где-нибудь рядом с домом две травинки, например узкие и длинные листья пырея или другого какого-нибудь злака. Одна травинка должна быть чуть-чуть короче другой. Та, что покороче, символизировала девушку, а подлиннее — парня. Впрочем, таким способом можно было погадать на кого угодно, например на подругу. Травинки вставляли рядышком в одну из трещин потолочной балки так, чтобы они свешивались кончиками вниз. Для надежности их заклинивали в трещине мелкими щепочками или соломинами. Подсыхая, травинки начинали медленно двигаться, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, изгибаясь или скручиваясь вокруг своей оси, приближаясь или отдаляясь друг от друга. Если более длинная травинка отклонялась в противоположную сторону от короткой, то это говорило о полном равнодушии приглянувшегося парня.
Непредсказуемые движения высыхающих травинок то огорчали, то радовали и вселяли надежду: отогнулись их кончики чуть-чуть — временная размолвка, а очень сильно — скрытая неприязнь, которая должна закончиться расставанием, соединились — полное согласие и любовь. На следующий день, когда высыхание травинок усиливалось, движение их становилось более сложным. А если травинки находились в очень сухом помещении да еще около протопленной печки, то движения их были более динамичными и выразительными.
В некоторых европейских странах было заведено накануне Ивана Купалы париться в бане — и обязательно с веником из купальских цветов. В Финляндии девушки перед баней шли на луг и тщательно подбирали растения для ритуального веника. По набору цветов и трав один веник мог отличаться от другого, но в каждый из них должен обязательно входить так называемый иванов цветок, то есть марьянник, который на Руси исстари называли иваном-да-марьей.
Стоит ли лишний раз говорить, что парилка с цветочным веником оказывает благотворное влияние на организм, очищает кожу и поднимает настроение. Намывшись и напарившись вдоволь, девушки выходили во двор и бросали использованные цветочные веники-окомелки на крышу бани. Если веник не скатывался с нее, то быть в этом году его владелице замужем, а падал, так придется еще в девках походить. Но если и застрял веник на крыше — это еще полдела, нужно обратить внимание и на то, как он лежит на скате. По его положению можно было судить о характере будущего мужа. Упадет веник ручкой вверх — муж будет строгим, вниз — добрым и приветливым. Если же веник занял горизонтальное положение, то ручкой направо — выйти за богатого, налево — за бедняка. Разумеется, промежуточные положения банного “оракула” можно было толковать более вольно и разнообразно.
В девичьих гаданиях особенно широко использовались венки, сплетенные в троицкие и купальские праздники. В некоторых местах венки для гаданий сплетали из четырех трав — медвежьего уха (коровяка), ивана-да-марьи, лопуха и богородской травки (чабреца). Венки пускали по течению реки и наблюдали за тем, как они плывут, преодолевая порой различные препятствия. Тонущий венок был плохим предзнаменованием. В старинной песне Калужской губернии об этом пелось так:
Как на этой на долинке, На зеленой луговинке,
На мягкой траве лазоревой. Там девушки гуляли,
Со травы цветочки рвали, Веночки плели.
На веночках девки гадали, Веночки в речку побросали.
— Чей венок утонул?
Одна девка не смолчала, Громким голосом кричала:
— Венок утонул —
Милый обманул...
Если же венок расплетался в крутых струях реки, вытягивался в цепочку или же рассыпался на отдельные цветы, хотя и не тонул, то в этом усматривался худший признак, как в известном стихотворении С. Есенина:
Зашумели над затоном тростники,
Плачет девушка-царевна у реки.
Погадала красна девица в семик,
Расплела волна венок из повилик.
Ах, не выйти в жены девушке весной,
Запугал ее приметами лесной.
Травянистые растения использовались в девичьих гаданиях не только летом, но и в зимнюю пору. Разумеется, гадали на высохших растениях, чаще всего на соломе. Считалось, что под Рождество она обретала особую волшебную силу. Если хотели погадать у омета, то становились к нему спиной и, запрокинув голову, выбирали глазами одну из нависших сверху соломин. Крепко ухватив за кончик зубами, соломину осторожно вытягивали. Если она оказывалась с колосом на другом конце, то быть девушке замужем за богатым, а если без него — не уйти от бедности. Чтобы колос не оборвался, соломину старались тянуть медленно. Тем, кто обладал терпением и сноровкой, гадание редко приносило огорчение.
Когда несколько девушек собирались вместе, то можно было погадать на путаной соломе. Принесенный в избу ворох взбивали и переминали так, чтобы все соломины перепутались как можно сильнее. Соломенный ком клали на стол, а сверху на него ставили сковороду с водой. В воду клали средней величины камень. Когда все смолкали и в избе наступала тишина, каждая девушка поочередно вытаскивала из кома одну соломину. Разумеется, перекрученные и перепутанные, они вытаскивались с большим трудом.При этом вода в сковороде слегка поплескивала, шуршала солома и камень скреб металлическое дно. В наступившей тишине возникали неопределенные звуки, отдаленно напоминающие человеческую речь. В этих звуках воображение девушки различало порой заветные слова.
В шумной компании, когда о тишине нельзя было и помышлять, на соломе, а также на тростнике гадали иначе. Каждый гадающий связывал в пучок четное количество соломин — не меньше шести. Затем он должен был связать попарно на одном конце колосья, а на другом — комельки соломин. После этого пучок в середине развязывали, соломины расправляли и смотрели, что получилось. Если соломины образовывали большое сплошное кольцо, то впереди ожидала удача. Если же получалась разомкнутая цепочка или несколько отдельных колец, то это сулило всяческие неприятности в предстоящем году. Чтобы большое кольцо все-таки получилось, каждый гадающий старался внимательно проследить, как укладывается в пучке каждая соломина. Но, как правило, все старания были напрасны.
Отрывок из книги "Сухие травы. Основы художественного ремесла" (Геннадий Федотов, Москва, "АСТ-ПРЕСС" 1997)
Читайте далее:
Предыдущая страница: